Лучшее из худшего: Россия ждет реализации одного из двух сценариев на Украине

Пока Россия не может переломить антироссийский курс Украины, поскольку влиять нужно не на Киев, а на США. Но Россия выбрала лучшую политику из того, что можно было сделать – ждать, пока нынешняя Украина закончится сама, считает политолог Андрей Епифанцев

Чем ближе на Украине выборы — тем жестче антироссийская политика ее властей. Президент Порошенко выступает главным русофобом мира, парламентарии вносят явно антироссийские законопроекты, а министры готовятся прекращать железнодорожное, автобусное и прочее сообщение двух стран и как могут усложняют жизнь не согласных с проводимой политикой.

Во вторник, 18 сентября, депутаты Львовского областного совета проголосовали за запрет на публичное использование так называемого русскоязычного культурного продукта на территории региона. Теперь песни на русском языке — табу. Раньше на Украине запрещали российские телеканалы и фильмы, составляли и продолжают пополнять «черные списки» актеров и общественных деятелей из России.

Другие яркие антироссийские карты президента Порошенко: возможное получение Украиной томоса об автокефалии, напряжение в Азовском море и блокирование судов под флагом РФ, содержание под стражей главного редактора издания РИА Новости Украина Кирилла Вышинского.

Но Россия пока не отвечает Украине активными действиями — ограничивается заявлениями. Почему власти страны выбрали такую политику и что может предпринять Москва, в интервью изданию Украина.ру рассказал политолог, руководитель аналитического центра Alte еt Certe Андрей Епифанцев.


- Украина в своей антироссийской истерии остановится только там, где ее остановят. Что может сделать Россия?

— Возможности у России прекратить это не существует. Просто не хватает инструментария для медленного изменения курса Украины либо коренного перелома политики.

Во многом вопрос в том, что Россия должна воздействовать не на Украину как таковую. А речь идет о глобальном противостоянии систем. В данном случае необходимо воздействовать скорее на США. Не столько на Западную Европу, сколько на США. И здесь политического, экономического или какого-то другого веса у России просто не хватает.

- Ситуация слишком тяжелая?

— Нужно иметь в виду, что за эти 20 постперестроечных лет общественное мнение на Украине в значительной степени было индоктринировано в антироссийском ключе. И одномоментно, либо даже в среднокоротком периоде изменить это не получится. Поэтому, если вопрос формулируется так, что может Россия сделать, чтобы заставить Украину отменить этот закон о запрете русского языка во Львове, или запретить стрелять на Донбассе, ответ — ничего.

Но, с другой стороны, на мой взгляд, ситуация не настолько трагична. Потому что я глубоко уверен, что в данном виде, в том виде, в котором проект Украина сейчас существует — антироссийский форпост Запада против России, он нежизнеспособен.

Мы видели это в других странах, в которых уже за значительный период времени был существенным образом скорректирован внешнеполитический курс. Допустим, Грузия. С учетом того, что проект нежизнеспособен, политика Россия — правильная.

- То есть нужно просто ждать?

— Конечно же, нельзя снимать доли ответственности с российских руководителей за те 15-20 лет бездействия. По сути, они допустили то, что Украина переформатировалась в такое антироссийское враждебное государство. И даже не столько как государство, сколько менталитет значительной части людей перестроился в этом ключе.

Но, исходя из нынешних условий, политика России верна. Это лучшее из худшего, что мы сейчас можем сделать. И мы видим тенденции на Украине: серьезное ухудшение экономического положения, увеличивающееся неприятие населением войны на Донбассе и стремление каким-то образом договориться, увеличение степени людей, согласных с тем, чтобы Донбасс вошел в состав Украины на условиях широкой автономии, амнистии — всего того, что записано в Минских соглашениях.

В результате, с учетом этого мы видим, что существует лишь два варианта в далеком периоде.

- Какие это два сценария?

— Или Россия сможет настоять-таки на выполнении Минских соглашений, пусть даже не всех, пусть даже компромиссом, но центральные контуры Минских соглашений останутся. И тогда мы увидим другую Украину: внеблоковую, нейтральную. Украину, которая будет не форпостом, а мостом между Россией и Западом. Да, со значительным количеством населения, которое продолжит ненавидеть Россию. Но в таком варианте этот проект получает какие-то шансы на жизнеспособность.

Либо же, я опять же, уверен, будет происходить дальнейший раскол Украины.

- По каким линиям?

— Наверняка серьезным фактором будет экономика, этнические моменты — по этническим границам. Но, в конце концов, мы увидим несколько Украин, часть из которых будет, все-таки, либо нейтральной, либо пророссийской — как Донбасс. А часть будет дрейфовать к Западу, это будут такие миниатюры Западной Украины, которые, в конечном итоге будут притягиваться к Западу.

Но в таком виде и в таком положении нынешняя Украина долгое время остаться не может.

- О каких сроках можно говорить?

— Сложно сказать. Многое будет зависеть от коротких и средних политических решений. Допустим, приход к власти радикалов, которые еще больше ухудшат отношения с Россией. Условно — объявление войны, введение визового режима, разрыв экономических отношений — все это еще больше ускорит (раскол). Я глубоко уверен.

Получается, с одной стороны, для России и для граждан, по обе стороны границы, это было бы плохо — по-человечески. Упадет экономика, прервутся контакты и прочее. Но политика — циничная штука. И в условиях realpolitik* это было бы даже лучше. Потому что это приблизит наступление тех вещей, о которых я сказал.

Даже (приблизит) наступление осознания, понимание того, что этот проект как таковой, нынешняя Украина, не имеет перспектив существования. Наверное, нельзя говорить о коротком сроке. Но в уже среднесрочной перспективе, 4-5-6-7 лет, я бы серьезно рассматривал наступление либо первого, либо второго сценария.

* Реальная политика — вид государственного политического курса, который был введён и осуществлялся Бисмарком и был назван по аналогии с понятием, предложенным Людвигом фон Рохау (1853). Сущность такого курса — отказ от использования всякой идеологии в качестве основы государственного курса. Такая политика исходит прежде всего из практических соображений, а не идеологических или моральных.

Читайте также: Вассерман: В состав России войдут Донбасс, Одесса, Херсон, Николаев (Видео)

Андрей Аношин, Украина.ру